Токийский судебный процесс

12 ноября 1948 г. завершился Токийский судебный процесс над японскими военными преступниками.

Судебный процесс длился с 3 мая 1946 г. по 12 ноября 1948 г., т.е. свыше 2,5 лет. Представителями от СССР в Токио были назначены генерал-майор юстиции И.М. Зарянов, член Военной коллегии Верховного Суда СССР, начальник Военно-юридической академии Советской Армии – членом МВТ от СССР; начальник договорно-правового управления МИД СССР, член-корреспондент АН СССР, доктор юридических наук, профессор, высокообразованный юрист, дипломат, свободно владеющий тремя европейскими языками С.А. Голунский – главным обвинителем от СССР, главой делегации. После произнесения обвинительной речи он был отозван в Москву по состоянию здоровья и его место занял А.Н. Васильев, прокурор г. Москвы. Команда советского представительства в ноябре 1946 г. была усилена назначением Л.Н. Смирнова помощником главного обвинителя от СССР, имевшего опыт работы на Нюрнбергском процессе.

1 октября 1946 г. Международный военный трибунал в Нюрнберге осудил главных немецких военных преступников. К этому времени Токийский процесс велся почти пять месяцев, однако политическая обстановка в мире несколько изменилась. Токийский процесс начался спустя два месяца после того, как Черчилль 5 марта 1946 г. выступил в Фултоне с резко антисоветской речью, в которой предложил образовать англо-американский военный союз для борьбы с «восточным коммунизмом» и для установления господства «мира, говорящего по-английски».

Как отмечалось в постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) об утверждении директивы советским представителям в МВТ в Токио 21 марта 1946 г., главной задачей советского обвинения должно быть разоблачение систематической японской агрессии против нашей страны. Советские представители должны были добиваться включения в число обвиняемых также тех главных руководителей крупных японских организаций, которые были наиболее тесно связаны с японскими империалистическими кругами, как например: концерны Мицуи, Мицубиси, Окура, Накадзима, Японский Банк и др. (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 166. Д. 764. Л. 142–143).

В ноябре 1946 г. консультант советской части МВТ в Токио, профессор Ленинградского университета М.Я. Рапопорт представил на общем собрании сотрудников советской части обстоятельный доклад «Международно-правовые вопросы суда над главными японскими преступниками войны» (ГА РФ. Ф. Р-7867. Оп. 1. Д. 379. Л. 128–174). Он обращал внимание: «Основное значение имеет общая политическая обстановка, в которой протекает суд над японскими военными преступниками». «С самого начала на процессе выявилась линия систематических выпадов против коммунизма, попытка представить империалистическую агрессию Японии как необходимую оборону против коммунизма. В Нюрнберге этого не было и не могло быть». «Эффект процесса будет определять не только количеством приговоренных к повешению», – в завершении утверждал Рапопорт, – «но и принципиальным, идейным содержанием приговора. В этом плане наиболее важное значение имеют два вопроса, которые выдвинуты в докладе: Об агрессии как преступлении против международного права и об обстоятельной силе соответствующих международно-правовых положений во внутригосударственном праве отдельных государств».

«Дело чести нашего коллектива добиться такого приговора Международного Военного Трибунала, который был бы суровым в отношении военных преступников и вместе с тем высоко принципиальным по своему идейно-теоретическому содержанию».

27 января 1947 г. помощник начальника следственной части советских представителей на МВТ в Токио С.Я. Розенблит в справке о положении дел на процессе отмечал: «В процессе подготовки нами материалов и представления доказательств по советской фазе обвинения выявились отдельные слабые места в наших материалах и определилась линия, которой будет придерживаться японо-американская защита по отдельным моментам нашей тематики.

На всей линии защиты на всем протяжении процесса видно, что она пытается, видимо, с благословения штаба Макартура, представить Японию как обороняющуюся сторону, которая вынуждена была защищаться от угрожавшей ей агрессии со стороны СССР» (ГА РФ. Ф. 9492. Оп. 1а. Д. 489. Л. 6–20. Подлинник).

В своей информационной справке в январе 1947 г. переводчик аппарата политического советника при советской части Союзного совета для Японии Борис Тимофеевич Грибанов отмечал:

«В составе Трибунала за этот период ясно определился сильный англо-саксонский блок в составе председателя Уэбба, судьи от Великобритании лорда Патрика, судьи от США генерал-майора Крамера, судьи от Канады Мак Дугла, которые всячески стараются лишить процесс его международного характера, превратив его в чисто англо-саксонский процесс. <…> Надо отметить, что по признанию американцев и других иностранных делегаций, советская фаза обвинения была наиболее цельной и организованной, несмотря на значительные языковые трудности» (АВП РФ. Ф. 0146. Оп. 31. П. 292. Д. 38. Л. 48–51. Копия).

После нескольких месяцев работы главного обвинителя МВТ Дж. Кинана отозвали в Вашингтон, откуда он вернулся и приступил к исполнению своих обязанностей только в августе 1947 г. Таким образом, Токийский процесс почти в течение года проходил в отсутствие главного обвинителя. Вернувшись в Токио, Кинан значительно изменил свою позицию. Сказалась новая, резко антисоветская, внешнеполитическая программа правительства США, изложенная 12 марта 1947 г. президентом США Трумэном в его послании конгрессу.

26 апреля 1948 г. заместитель министра иностранных дел СССР и председатель Правительственной комиссии по руководству работой советской части МВТ в Токио А.Я. Вышинский докладывал И.В. Сталину и В.М. Молотову об обстановке, сложившейся на процессе по окончании стадии судебного следствия:

«Англо-саксонское «большинство», а также Уэбб и судья от Китая (Мэй) до сих пор относились благожелательно к предложениям советской части Международного Трибунала. Однако, общая внешнеполитическая обстановка и ряд открытых враждебных выступлений в США и Англии против Советского Союза уже сказались на поведении многих сотрудников Международного Трибунала, и поэтому можно ожидать изменения позиций судей в худшую в отношении СССР сторону.

В этой связи симптоматично последнее донесение наших представителей в Токио (члена Трибунала т. Зарянова и советского обвинителя т. Васильева) о том, что многие работники Трибунала, ранее доброжелательно относившиеся в советской делегации, в последнее время стали избегать встреч, разговоров, не здороваются с советскими сотрудниками и т.д.

Об ухудшении в отношениях большинства судей к Советскому Союзу свидетельствует следующий факт: 2 апреля с.г., уже после окончания речей защиты, несмотря на все протесты обвинителей и т. Зарянова, вопреки всем правилам процесса, Трибунал принял от адвокатов письменные показания государственного секретаря Маршалла, в которых доказывается, что во время второй мировой войны Япония не находилась в «стратегическом контакте» с Германией и соблюдала в отношении СССР строжайший нейтралитет» (РГАНИ. Ф. 3. Оп. 66. Д. 1064. Л. 66–71).

В июне 1948 г. процесс находился в стадии согласования приговора.

В директиве члену МВТ в Токио И.М. Зарянову, утвержденной Политбюро ЦК ВКП(б) от 19 июня 1948 г., значилось:

«1. При обсуждении части приговора, касающегося японской агрессии против СССР, Вам надлежит добиться, чтобы в приговор были включены следующие положения:

а) Япония на протяжении последних двух десятилетий планировала и подготавливала агрессивную войну против СССР, создав для этого военный плацдарм в Маньчжурии и Корее;

б) Япония систематически организовывала провокации против СССР, используя для этой цели также и специально созданные ею белогвардейские организации, в частности, такие провокации систематически проводились на КВЖД;

в) события у озера Хасан и на реке Халхин-Гол являлись по существу дела «необъявленными войнами», которые Япония вела против СССР;

г) Япония в 1941–1945 гг. состояла в заговоре с Германией против СССР и систематически грубо нарушала пакт о нейтралитете с СССР, что выражалось в потоплении и задержании советских торговых судов на Дальнем Востоке и в передаче Германии военной и военно-экономической информации о Советском Союзе».

Важное указание касалось меры наказания японских военных преступников и позиции, обозначенной СССР:

«Что касается мер наказания, то Вам не следует требовать применения смертной казни. Если такие требования будут заявлены со стороны кого-либо из судей, то, хотя Устав и предусматривает такую меру наказания, Вам такое требование поддерживать не следует» (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 39. Л. 82–83; РГАНИ. Ф. 3. Оп. 66. Д. 1064. Л. 142–143).

11 ноября 1948 г. накануне оглашения приговора члены Правительственной комиссии по руководству работой советской части МВТ в Токио министр юстиции СССР К.П. Горшенин, генеральный прокурор СССР Г.Н. Сафонов, заместитель министра иностранных дел СССР В.А. Зорин, согласовывая позицию советской стороны в отношении окончательной редакции приговора с МИД СССР, докладывали:

«Окончательная редакция приговора в основном удовлетворяет требованиям этой директивы. <…> Вместе с тем в приговоре имеются отдельные формулировки, расходящиеся с нашей оценкой событий. Так, Трибунал не признал наличия общего заговора между Японией и Германией с целью завоевания мирового господства, а признал лишь наличие союза и сотрудничества между ними. При этом в ряде мест приговора подчеркивается, что с Германией сговаривалась военная клика; этим в какой-то мере выгораживается японское правительство (АВП РФ. Ф. 06. Оп. 10. П. 82. Д. 1161. Л. 1–2. Подлинник).

На Токийском судебном процессе было установлено, что агрессивная война против СССР являлась одним из основных элементов политики японских правящих кругов, ставивших своей целью захват советских территорий. Также в ходе процесса советской стороной были выявлены факты создания и применения Японией бактериологического оружия, о подготовке специальных воинских команд для заражения бактериями населения городов и сел, скота и посевов и других объектов территории государств, подвергшихся японской агрессии. Когда показания японских военнопленных Кавасима и Карасава были предъявлены американскому обвинению, оно отказалось от использования их в суде под тем предлогом, что специальное расследование, произведенное американцами в Китае, не подтвердило этих фактов. Эти обстоятельства послужили основой для принятия решения о проведении специального судебного процесса в Хабаровске.

В ходе Хабаровского судебного процесса было установлено, что Япония готовилась к тому, чтобы, развязав войну против СССР и других государств, широко применить в ней бактериологическое оружие.

Фото: ГА РФ.

Исторические события:

• Бои у озера Хасан 29.07.1938-11.08.1938;
• Бои на Халхин-Голе 11.05.1939-16.09.1939;
• Вторая мировая война 01.09.1939-03.09.1945;
• Советско-японская война 09.08.1945-05.09.1945;
• Нюрнбергский процесс 20.11.1945-01.10.1946;
• Токийский процесс 03.05.1946-12.11.1948;
• Хабаровский процесс 25.12.1949-30.12.1949.

Участники событий и другие указанные лица:

• Васильев Александр Николаевич, советский юрист-криминалист, генерал-майор юстиции, доктор юридических наук, профессор, Заслуженный деятель науки РСФСР;
• Голунский Сергей Александрович, советский правовед, специалист по международному праву и криминалистике, дипломат, доктор юридических наук, профессор МГУ;
• Зарянов Иван Михеевич, член Военной коллегии Верховного Суда СССР, генерал-майор юстиции, судья на Токийском процессе над японскими военными преступниками;
• Молотов (Скрябин) Вячеслав Михайлович, русский революционер, советский политический, государственный и партийный деятель, народный комиссар иностранных дел СССР, министр иностранных дел СССР, один из высших руководителей ВКП(б) и КПСС;
• Сталин (Джугашвили) Иосиф Виссарионович, фактический руководитель СССР, генеральный секретарь ЦК КПСС, генералиссимус Советского Союза.